"UPI. 12 мая. 8:47. Сидней. Экс-чемпион мира Алан Цжонс не согласен с Михаэлем Шумахером и Деймоном Хиллом, которые считают, что причиной трагических аварий, происшедших в Имоле, стал запрет электронных систем. "Только люди, ничего не понимающие в автогонках, закатывают истерику. Но для моих ушей визг резины по асфальту на поворотах, бешеные заносы — прекрасная музыка. Что за интерес платить большие деньги, чтобы приехать на Гран-при и увидеть скучный поезд из 26 "формул", идущий по трассе, словно по рельсам?" Ровно через 71 минуту, когда до окончания утренней "разминки" оставалось несколько десятков секунд, из тоннеля на скорости около 290 км/ч вырвался черный "Заубер" Карла Вендлингера. Этот участок трассы — один из самых сложных в Монако. После затяжного и очень скоростного правого поворота, который, собственно, представляет собой тоннель, автомобили выскакивают на короткую прямую, где им предстоит затормозить до 60 км/ч, чтобы попасть в S-образный поворот "Шикан", выводящий на набережную. Что произошло в этот момент с машиной Вендлингера, никто так и не узнал. Как признал через несколько часов пресс-атташе "Заубера", единственное, что можно утверждать с уверенностью — пилот начал торможение на 13 метров позже, чем сделал это на предыдущем круге. Так или иначе, сразу после выхода из тоннеля заднюю часть автомобиля стало стремительно сносить вправо. "Заубер" не вписался в поворот и на скорости около 160 —165 км/ч правым задним колесом ударился в пластиковые баки с водой, служащие в этом месте как бы подушкой перед металлическими барьерами ограждения.
Авария не выглядела очень уж страшной. Почти целую машину обступили врачи, располагавшиеся именно в этом повороте, и сразу же принялись за пострадавшего. Вендлингеру сделали необходимые уколы и на "скорой помощи" немедленно доставили в монакский Госпиталь княгини Грейс.
Однако через полтора часа в боксах стало известно, что положение австрийца гораздо серьезнее, чем полагали вначале. Врачи не обнаружили никаких повреждений, ничего не показал и рентген. Диагноз позволила установить энцефалограмма. "Контузия, травма головы, отек мозга", — было написано на листочке бумаги, появившемся в 11:35 на двери приемного покоя больницы "Сен-Рош" в Ницце, куда Вендлингера доставили из Монако.
"Положение очень серьезно, — сказал собравшимся в больнице журналистам доктор Доминик Гримо. — Ив ближайшие часы может еще ухудшиться. Существует опасность осложнений. Сейчас оперировать нельзя, и мы не можем сказать, сумеем ли сохранить пациенту жизнь".
Эта авария стала той самой каплей, переполнившей чашу. Еще не успели увянуть цветы на могилах Айртона Сенны и Роланда Ратценбергера, погибших на Гран-при Сан-Марино, как в Монте Карло произошла еще одна трагедия.
Общественное мнение было возмущено. "Остановите убийство!" — требовали газетные заголовки. Нужно что-то срочно изменить, это было ясно всем. Вот только что? О необходимости изменений говорили все — от официального органа
Ватикана газеты "Ль Оссерваторе Романо" до министра внутренних дел Бельгии. Естественно, мнения, высказываемые при этом, были самыми разными. Одни призывали снизить мощность моторов машин формулы 1, другие — отменить Гран-при Монако, третьи — запретить автогонки вообще.
Шум, поднятый прессой, был столь велик, что растерялся даже многоопытный президент ФИА Макс Мосли: "Хуже всего, что все эти аварии происходят в местах, где случиться ничего не должно..." И только Ники Лауда сохранял спокойствие: "Все, что сейчас нужно — это точно установить причины всех инцидентов". Но его голос, к сожалению, остался гласом вопиющего в пустыне.
Уже вечером в четверг на встрече с Мосли руководители команд внесли свои предложения по повышению безопасности автогонок формулы 1. Их было два. Первое — ограничить скорость автомобилей в зоне боксов до 80 км/ч. Второе — провести немедленную проверку всех автодромов формулы 1 с особенным упором на меры безопасности в "неопасных" местах, то есть там, где автомобиль может вылететь с трассы в результате технической неисправности или ошибки пилота.
И то и другое было важно. Второе — просто необходимо. И все же о причинах аварий никто так и не сказал ни слова Между тем уже Марио Андретти предупреждал из своего американского далека: "Аварии каждый раз случались в месте, где вроде бы нельзя потерять контроль над машиной. Если это происходит, сам собой рождается вопрос: что случилось?
Ответ в данном случае однозначен — неисправность. Механическая или аэродинамическая неисправность".
Аварии Лехто и Алези, Сенны и Ратцен-Бергера, наконец, случай с Вендлингером произошли практически в одном и том же месте — на выходе из скоростного поворота. И это, естественно, наталкивает на мысль о какой-то общей причине, об одной какой-то неисправности — "механической или аэродинамической".
Так же естественно, что с этим вопросом журналисты обратились к президенту Международной автомобильной федерации. И "хитрая лиса" Мосли мгновенно понял, чем дело пахнет. Забыв о том, что говорил всего несколько часов назад, он с пеной у рта защищал честь мундира: "Причины четырех из пяти аварий в Имо-ле и Монте-Карло абсолютно ясны. И ни одна из них не имеет ничего общего с отменой электроники. Говорят, что запрет электронных систем сделал машины формулы 1 трудноуправляемыми. а значит — более опасными. Это абсурд! Плохо отлаженным автомобилем с обычной подвеской трудно управлять. Но столь старая истина известна любому новичку. Это не опасно! А вот внезапный отказ электроники был действительно опасным. Сейчас же наша задача номер один — сделать так, чтобы гонки продолжались. Обеспечив, разумеется, безопасность участников и зрителей. Большой приз Монако был, есть и будет. Может быть, в этом году несколько иначе, но — будет".
Что да, то да — несколько иначе. Впервые за последние 35 лет в Гран-при Монако не участвовал ни один чемпион мира формулы 1. Больше того — ни один из нынешних пилотов никогда не выигрывал эту гонку. А такого не случалось с 1929 года, когда на улицы средиземноморского княжества впервые выехали гоночные автомобили, прообразы сегодняшних "формул".
Но — "шоу маст гоу он", "представление должно продолжаться", как пел в своей знаменитой песне смертельно больной Фредди Меркьюри, прекрасно зная, что для него шоу будет продолжаться всего несколько месяцев. Вот и гонка в Монте-Карло обязана была состояться. Даже несмотря на то, что не было теперь главного героя — "король Монако", победитель шести Гран-при этой страны, "бразильский волшебник" Айртон Сенна разбился за две недели до того, в Имоле. "Трудно найти слова, когда ваша пятилетняя дочь спрашивает, правда ли, что Сенна умер. — сказал пилот "Мак-Ла-рена" Мартин Брандл. — Но мы, гонщики, такой уж народ — мы просто будем продолжать делать свою работу".
Большой приз Монако должен был состояться даже несмотря на то, что после всех аварий организаторы не нашли, что можно улучшить на трассе — лишь выкрасили барьеры в тоннеле в белый цвет. А ведь пилоты предупреждали их, что в некоторых местах покрытие оставляет желать лучшего. "Выход из тоннеля очень опасен, — говорил Герхард Бергер. — Машина прыгает на неровностях, теряется сцепление. Это очень опасно". "Несколько раз в этом месте задние колеса моего "Бенеттона" "выскальзывали" из-под меня", — вторил ему Юрки-Ярви Лехто.
"Изменения на трассе обязательно будут сделаны", — успокоил пилотов глава Автоклуба Монако Мишель Боэри. Переделаны будут первый после старта поворот, Сен-Дево и злополучный выход из тоннеля. Основательно перестроят трибуны над боксами и передвинут плавательный бассейн. Но на это нужны месяцы. А пока... "Я думаю, что говорить, будто трасса устарела, было бы неправильно, — подвел итог Мосли. — Здесь трудно обгонять. Но это трудности со спортивной точки зрения. С точки же зрения безопасности эта трасса, возможно, лучшее, что мы имеем. Авария Вендлингера была дикой случайностью". "Show must go on".
И представление продолжалось. Тренировки в четверг и субботу — пятница традиционно в Гран-при Монако служит днем отдыха — показали, что в формуле 1 действительно появился новый лидер. Неудачи "Вильямса" на старте сезона не были случайностью — просто конструктору "Бенеттона" Россу Брауну удалось снабдить машины этой команды некоей технической изюминкой, которая позволяет им не только компенсировать потерю электронных систем в подвеске и трансмиссии, но и ехать быстрее прошлогодних "компьютерных автомобилей"! Сравните время лидера команды Шумахера год назад и сейчас — 1.21,19 и 1.18,56. Мало того, Михаэлю удалось побить рекорд трассы, принадлежавший самому "сумасшедшему Найджу" Мэнселлу и установленный на машине с "электронной" подвеской, почти на секунду.
На фоне столь ошеломляющего прогресса другие лидеры заметно проигрывают. Весной казалось, что "Феррари" наконец выходит из затяжной полосы неудач и вот-вот сумеет вмешаться в спор за победу в Гран-при, если не за чемпионское звание. Третье и пятое места на старте — конечно, лучше, чем год назад (пятое и седьмое). Но вот что сказал Бергер после окончания квалификации: "Я ехал на пределе. Я здорово нажимал. Быстрее проехать на этой машине просто невозможно". Да и в самой гонке, несмотря на исключительно удачный для пилотов из Маранелло расклад — на первых метрах дистанции Хилл убрал "Мак-Ларен" Мики Хаккинена и тут же остановился сам — они уже на первом круге так далеко отстали от "Бенеттона" лидера, что вопрос о победителе практически был снят. Причем, еще накануне старта Бергер не выглядел оптимистом: "Если ничего не случится с его машиной, догнать Шумахера будет невозможно".
Возможности судить о том, насколько справедливы слова австрийца, нас лишил пилот "Вильямса". "Я увидел щель слева от "Мак-Ларена" и рванул туда. Но Хаккинен почему-то принял левее... Жаль это был лучший мой старт в этом сезоне," — сокрушался Хилл Но гораздо больше пожалел о неосторожности англичанина шеф "Мак-Ларена" Рон Деннис. Уже в первый день тренировок стало ясно, что инженеры "Пежо" здорово поработали — Брандл показал второе время. И хотя в субботу он откатился на восьмую позицию, эстафету принял Хаккинен. В самой же гонке возможности "Мак-Ларена" и "Пежо" наглядно продемонстрировал Брандл. Две аварии в первом повороте позволили англичанину без проблем укрепиться на пятом месте. А потом он одного за другим "дожал" сначала Кристиана Фиттипальди, потом Жана Алези, а на 42-м круге, использовав ошибку Бергера, поскользнувшегося в масляной луже, вышел на второе место.
К счастью, ни для Бергера, ни для Шумахера, проехавшего это место несколькими секундами раньше, масло из мотора "Тирре-ла" Марка Бланделла не стало роковым. А потому отчеты о гонке многие журналисты начали словами: "Слава Богу, все закончилось хорошо". Если бы кто знал тогда, что ничего еще не кончилось...
На следующий день, в восемь часов утра, на одиннадцатом этаже гостиницы "Бич Плаза" в Монако началось совещание официальных лиц ФИА, владельцев и инженеров команд и гонщиков. Макс Мосли ознакомил присутствующих с мерами, призванными обезопасить гонки формулы 1. Президент ФИА предложил к Гран-при Испании уменьшить размеры заднего аэродинамического диффузора, в паре со "вздернутым носом", создававшим эффект трубки Вентури под днищем машины. Кроме того — уменьшить размеры переднего антикрыла и в особенности его торцевых пластин. Запрещаются любые аэродинамические "пристройки" к переднему антикрылу, организующие воздушный поток в зоне передних колес. Все это должно было снизить силу, прижимающую автомобиль к дороге, на 15 процентов.
Причем к началу будущего года намечалось довести эту цифру до 50 процентов. Но и это еще не все. К Гран-при Канады предписывалось увеличить минимальную массу автомобилей на 25 килограммов, пересмотреть конструкцию кокпита, запретить воздухозаборник двигателя и ввести стандартный бензин.
Предложение Мосли сразу же вызвало недовольство инженеров команд. "По сути дела, за несколько недель нам предстоит спроектировать и изготовить новый автомобиль, на что обычно уходит 9—12 месяцев", — озабоченно хмурился Кен Тиррел. Но Мосли стоял на своем. Неудивительно — президент итальянской Федерации прямо заявил, что если в ближайшие дни не будут приняты кардинальные меры, правительство его страны запретит проведение Большого приза Италии. Семь часов сопротивлялись менеджеры команд, но в конце концов сдались, обязавшись к тому же на все лады расхваливать новые меры безопасности перед журналистами. И разошлись из "Бич Плазы", расточая на ходу восторги по поводу мудрости руководства ФИА. А конструкторы, инженеры, механики в Дидкоте, Маранелло, Маньи-Кур, Милтон Кейнсе засели за работу.
Первые ее результаты можно было увидеть уже через восемь дней, 24 мая, в Сильверстоуне. "Лотос-107С", переделанный согласно требованиям ФИА, на прямой между поворотами "Эбби" и "Бридж" на скорости 240 км/ч вылетел с трассы и врезался в ограждение. Врачи городской больницы Нортхэмптона, куда привезли португальца Педро Лами, констатировали — вывихнуты оба колена, сломаны оба бедра и запястье.
А на следующий день в газетах появилось открытое письмо менеджера "Бенеттона" Флавио Бриаторе президенту ФИА. "Стабильность автомобилей ухудшилась, и это необходимо срочно обсудить со всеми конструкторами и гонщиками. Скорость в поворотах можно ограничить, но вероятность аварии только возрастет, — говорилось в письме.— Несмотря на это Вы продолжаете настаивать на своих, плохо сформулированных правилах. Это заставляет серьезно усомниться в Ваших полномочиях и компетентности Ваших технических советников. Пример абсолютного непонимания технических принципов — увеличение массы автомобиля. Да, более тяжелые автомобили поедут медленнее, но в стенку будут врезаться с большей энергией!.. В Барселону мы можем приехать с новыми машинами. А можем привезти старые. Но если наши пилоты предпочтут новые, это будет их собственный страх и риск. Вся же ответственность в случае аварий ляжет на ФИА".
Впервые за последний год нашелся человек, открыто и достаточно громко заявивший о некомпетентности руководства ФИА, о просчетах в технической политике, граничащих с преступлением. Ведь совершенно очевидно, что работа над повышением безопасности автогонок формулы 1 должна вестись одновременно в трех направлениях — выяснение причин аварий, разработка максимально совершенной защиты гонщика и оборудование трасс. Причем на выполнение этих задач можно пустить не только многомиллионные прибыли, получаемые ФИА через Ассоциацию конструкторов формулы 1 как держателя прав на телетрансляции, но и использовать межгосударственные, правительственные и частные средства.
Вместо этого ФИА делает машины еще более опасными! Абсурд, скажете вы? На самом деле все логично. Нужно только помнить, что главное для президента Федерации. Помните, "задача номер один — продолжать гонки". "Шоу маст гоу он". И, приняв однажды порочное решение — запретив электронные системы, помогавшие водителю управлять автомобилем, — ФИА идет до конца, продолжая ограничивать скорость машин в повороте, доводя тем самым ситуацию до полного абсурда. Ведь, мало-мальски поразмыслив, и ребенок поймет, что если автомобиль сорвется с трассы на скорости не 300, а 200 км/ч, шансов у водителя получить в лоб кусок подвески не станет меньше. Но, как сказал в сердцах Деймон Хилл: "Пытаться четко изложить вопросы безопасности людям, которые просто не могут себе представить, что такое езда на скорости 320 км/ч по узкой полоске асфальта между двумя бетонными стенками среди 25 других автомобилей, все равно, что объяснять Сталину основы демократии".
В полном соответствии со словами Хилла Мосли и отреагировал на письмо Бриаторе. Автомобили команды "Бенеттон" просто... не пустили на трассу автодрома "Каталунья-Мон-тмело", где должен был состояться Гран-при Испании. Некоторым утешением строптивому менеджеру может, впрочем, послужить то, что "отец народов" этим бы не ограничился, заметим мы.
Тем не менее судьи потребовали у Бриаторе письменное заявление, что машины прошли все положенные тесты и команда отвечает за их безопасность. Итальянец отказался, заявив, что за десять дней физически невозможно переделать и проверить новую машину. И тогда его обвинили в нарушении параграфа 141 Международного спортивного кодекса ФИА. И машины команды не выпустили на трассу.
Вот тут-то Мосли перестарался. Когда утром в пятницу начались свободные тренировки Большого приза Испании, в них участвовало всего девять автомобилей. Менеджеры и владельцы "Вильямса", "Мак-Ларена", "Лотоса", "Эрроуза", "Джордана", "Симтека" и "Лижье" в знак солидарности с Бриаторе объявили забастовку. "Мы играем в рулетку человеческими жизнями, — сказал один из них. — Нынешние автомобили просто опасны".
Только тут Мосли пришлось идти на попятный. Ведь для проведения Гран-при необходима как минимум дюжина машин. В пятницу, 27 мая, в 10:30, в автобусе Фрэнка Вильямса за закрытыми дверями состоялась еще одна встреча президента ФИА и руководителей команд. Разговор получился тяжелый, но компромисс все же был достигнут. Мосли удалось отстоять практически все изменения, даже вес машин конструкторы согласились-таки увеличить, правда, не на 25, а лишь на 10 килограммов. Но какой ценой! Все технические изменения теперь будет разрабатывать специальный технический комитет, в состав которого вошли восемь инженеров и три гонщика.
"Власть уплывает из рук Мосли!" — такова была главная сенсация субботних автоспортивных газет. Но не успели еще читатели просмотреть утренние выпуски до конца, как телевидение и радио передали экстренное сообщение: "На выходе из последнего перед финишем поворота потерпел аварию, вылетев с трассы и разбившись об ограждение, "Симтек" Андреа Монтермини. Пилот находится в больнице".
На этот раз, можно сказать, все, включая самого гонщика, отделались легким испугом. Перелом пальца на правой ноге и пятки — на левой. Болезненно, но не смертельно. Так что через пару часов после аварии итальянец уже улыбался навестившим его членам команды: "Рентген не обнаружил ничего, кроме макарон!" И все же, хотя на этот раз, по мнению Лауды, пилот сам допустил ошибку, и новые правила ни при чем, один из обломков ударил Андреа по голове. Монтермини просто повезло больше, чем Сенне...
Неудивительно после этого, что череда трагедий и скандалов, куда еще входили и воссоздание GPDA (Гран-при драйвер ассошиэйшн, своеобразного профсоюза гонщиков Ф1), и забастовка пилотов, отказавшихся выходить на старт, если не будет переделан самый скоростной поворот барселонской трассы — "Ниссан", почти совсем заслонили спортивную сторону самой гонки. Так что в воскресенье, наблюдая, как вновь лидирует зелено-голубой "Бенеттон" с синей пятеркой на носу, как два круга после дозаправки и смены колес несчастный Шумахер едет на одной только пятой передаче, как "взрывается" двигатель без пяти минут победителя Хаккинена и горит машина почти бронзового призера Брандла, как проходит последние круги перед финишем нечаянный лидер Хилл, миллионы телеболельщиков и десятки тысяч зрителей, уверен, думали об одном: "Господи, сделай так, чтобы все они остались живы и здоровы!"
Бог дал. И корреспондент Ассошиэйтед Пресс уже глубокой ночью передавал из Барселоны: "Возможно, это именно то, в чем нуждалась формула 1 — конкуренция на высоком уровне, победа "Вильямса-Рено" и, самое главное, нет серьезных аварий".
Представление можно продолжать.
Источник: Журнал «АМС», №8, 1994